Проклятье.
Всего второй день в пути, а ему уже самому хочется поджечь каждую эту повозку со всеми этими людьми.
Нэлду эта тропа не нравилась, место гиблое, как болото. Путники здесь гибли, как трава под солнцем летом, а повозки чаще переходили в руки новым владельцам, чем оставались у законных.
Но это короткий путь. Короткий. Мать его. Путь.
Наниматель просто заявился в одно из тех мест, где сидят подобные Нэлду люди. Не прямиком в логово Охотников, а туда, где любят выпить люди худо бедно владеющие оружием. С одной стороны, чем больше людей, бряцающие оружием возле каравана, тем меньше желания поживиться чужим добром у разбойников. А с другой, там могут оказаться те, у кого оружие не только для устрашения и на количество охраны они клали большой и толстый.
Заявился и набрал всех желающих, среди которых оказался и Нэлд. У караванщика уже имелись свои люди, полдюжины хорошо экипированных ребят. Тут и кирасы, и тяжёлые клинки, и копейщики, а лучники просто с презрением смотрели на тот лук, который Нэлд держал при себе. Тот десяток, что набрался к ним, обычное пушечное мясо, чтобы кинуть пыль в глаза и показать, мол глядите, у меня людей больше, чем у вас зубов во рту.
Оно бы и сработало, если бы караванщик не повёл их в путь именно этой дорогой.
Ропот всей компании наймитов удалось угомонить только обещанием накинуть ещё две монеты сверху, когда они прибудут к конечной цели. Кому-то и этого было достаточно, а остальные, лишившись поддержки большинства, ворчали молча. Как и Нэлд.
Они шли, негромко переговариваясь между собой. Караванщик со своими людьми, а забулдыги между собой. Темы разговоров сильно не отличались, только говор. У вояк чувствовалась выучка и образование, те не не кидались бранными словами, даже выражая восхищение. В один момент Нэлду даже стало казаться, что те подчёркнуто стараются вести себя не так, как "сброд с улицы", как кто-то обронил из них, считая, что никто его не слышит. Нэлду очень хотелось отвесить ему оплеуху, предварительно сняв с его головы шлем. Сброд то сброд, но раз уж им ещё несколько дней жрать из одного котла, пусть хотя бы не плюёт в него.
Спор троих компаньонов-на-поход прерывается выкриком с начала каравана. Все разговоры мгновенно затихают, пока караванщик надрывно кричит о том, что впереди поваленное дерево.
Нэлда накрывает осознание. Вот оно. Нарвались.
— Ёптваюмать, — ругается до сих пор самый культурный и образованный человек в кирасе, резко с шорохом вынимая свой меч из ножен. Едва слышный свист и караванщик с булькающим звуком падает на землю.
— Засада! — это кричит уже Нэлд, снимая с каравана, лишившегося своей головы, оцепенение.
Следующее ему самому напоминает закипающую в котле вязкую жижу, мало чем напоминающую еду и которую они последний день и жрали. Караванщик, судья ему Неведомый, на охоту никого не отпускал даже на привале, а про разведку и заикаться запрещал. Вот и поплатился. Нэлд мысленно плюнул ему на шевелюру.
Среди общего гвалта, Нэлд едва замечает, как под ноги ближайшей к нему лошади что-то летит. Больше догадываясь, чем осознавая, что именно сейчас произойдёт, Нэлд прячется за повозку. Лошадь с истошным ржанием встаёт на дыбы, когда под копытами раздаётся треск. Взмах копыт и кто-то из людей падает замертво, получив удар по голове. Кто-то из своих.
В повозку возле Нэлда с треском врезаются арбалетные болты.
— Ну ты и курва!
Наугад Нэлд выпускает стрелу в ту сторону, откуда по его расчёту прилетел болт. Арбалет это игрушка хорошая, жаль, перезаряжается медленно. Поэтому Нэлд выпускает ещё одну, прежде чем на полусогнутых сменить укрытие. Он не задерживался нигде дольше секунды. Достаточно, чтобы выхватить стрелу из набедренного колчана, наложить на тетиву и мало мальски прицелиться в этой суматохе.
Позади то и дело раздавались крики боли, злости и просто досады.
Пушечное мясо выполняло своё предназначение.

[icon]https://i.imgur.com/IJQXl5D.png[/icon][status] нигде и никогда[/status][nick]нэлд[/nick][profile]проводник, следопыт, охотник[/profile]